Уходят поколения. Участников Великой Отечественной войны остается все меньше. Тем ценнее их рассказы о пережитом. И как дополнения – истории от тех, кто внес свою лепту на трудовом фронте, и кто, как мог, приближал день великой победы.

Иван Степанович Сиваторов, родился в Новопластуновской в 1930-м году:

– 22 июня 1941-го мы с мамой были в гостях в Атаманской. В полдень по радио объявили о начале войны. В центре станицы, там, где сейчас стоит памятник Д. Жлобы, наскоро из досок была сбита трибуна. В 16 часов при большом стечении людей начался митинг. Продлился он до самой темноты – все были так взволнованы, что не хотели расходиться. Мы знали, что отец будет призван в числе первых, поэтому чуть свет пешком отправились домой, в Новопластуновскую. Едва не разминулись с ним. Помогли собрать кой-какие пожитки. Сели на дорожку. Прощаясь, взрослые пригубили водку, дали глотнуть и нам, детям, даже самым маленьким. Тот горький вкус, сдобренный страхом неизвестности и большой беды, пришедшей в дом, всегда ощущаю, когда вспоминаю о войне. Нам повезло, отец вернулся с фронта, израненный, дважды горевший в танке, бежавший из плена. После последнего ранения в 1944-м на передовую его уже не направили, а командировали на завод ремонтировать танки. Вернувшись после победы, он нам рассказал, как перед каждым боевым заданием, уединяясь, словно молитву, поименно вспоминал каждого из пятерых своих детей. Это давало силы. Так что в бой он шел «За Родину!», «За Сталина!» и за нас – четверых сыновей Жору, Ваню, Петю, Колю и за дочь Веру.

Александр Григорьевич Левенец, павловчанин:

– В 1941-м мой отец Г.Ф. Левенец ушел на Великую Отечественную. А мы с мамой, бабушкой и двоюродной сестрой остались в Павловской. Жили в доме около пешеходного моста через Сосыку. Несколько раз пережидали бомбежку в яме-окопе, вырытой около дома, когда самолеты сбрасывали бомбы на автомобильный мост и кладку. Во время оккупации я едва не погиб от пули фашиста. Один из солдат вермахта по привычке, пришел поживиться едой (забирали у мирных жителей тогда, все, что могли найти съестного). Неожиданно на ломаном русском немец спросил меня: «Где твой папа, малчик?» Я гордо отрапортовал: «Гитлера бьет!». Солдат вскинул автомат и дал очередь над моей головой. Я сильно испугался, заплакал. С криками набросились на немца мама и бабушка. Не знаю, чем бы всё закончилось, если бы на шум не вышел офицер, квартировавший в соседнем доме. Он что-то сказал солдату, после чего тот нехотя опустил оружие. До разбирательств дело не дошло. Нас оставили тогда в покое. Все месяцы оккупации на чердаке дома мы прятали нашу соседку, молодую девушку, чтобы ее не угнали в Германию или не забрали в комендатуру. Хорошо, что хозяйничали в станице непрошеные гости всего лишь несколько месяцев...

По информации газеты "Единство"